Автоматная очередь

Автоматная очередь и рев мотора вывели меня из оцепенения. Встрепенувшись, я полез на смотровую вершинку.

Взору предстали мятый вагон, кучи развороченного песка и дальше, метрах в трехстах, танк. Машина катила в том же направлении, в котором ушел господин во фраке. На броне сидели три голых женщины, двое мужчин и мальчик. На моторном отсеке лежали четыре бездвижных тела.

Я осторожно спустился со смотрового бархана, подошел к раздолбанному вагону.

«Эта штука привезла меня сюда. Эту штуку взорвали. Назад дороги нет!» – простучало в голове. В отчаянии я долбанул ногой по железу и услышал всхлипы. Кто–то хныкал среди покореженных конструкций.

– Эй, – с опаской позвал я.

– Чего? – послышалось в ответ. Голос был тонким, то ли девичьим, то ли мальчиковым детским.

– Выходи.

Я на всякий случай сделал шаг назад. Боялся всего и всех. Кто мог плакать в подорванном вагоне? Кто мог остаться в живых? Танкистский прихвостень? Обезумевший пассажир? Кто–то опасный для меня? Или безопасный?

Ответом на рой вопросов показалась девчонка, вернее, из вагона высунулась ее голова.

– Ты кто? – всхлипнула девчонка.

– Свой. Вместе ехали. Давай, иди сюда.

Девчонка отрицательно помотала головой, так и не показываясь полностью. Ах да, она же, наверное, голая.

– Одежда есть?

– Нет, – она опять помотала головой.

Я снял с себя рубашку, кинул ее в вагон. Там пошуршало, потом раздалось плаксивое блеяние:

– А они–и–и... где–еее… ааа...

– Нету их. Уехали. Ты как там оказалась? – поинтересовался я.

– Убежала, – девчонка снова расхныкалась.

Радоваться надо, что жива осталась, а она слезы льет, дура.

Девчонка продолжила:

– Того–о–о за–застрелили, а–а я сюда до–добежала, спрята–алась…

– Кого застрелили? – поинтересовался я.

– Со мной парень рванул какой–то. Застрелили… и–иии...

Девчонка, хныча и шебуршась, высунула макушку с глазками из вагона.

Я подал руку.

Хнычащее создание со сверкающими белыми ляжками спрыгнуло на песок и, прислонившись спиной к вагону, зарыдало в полный голос. По лицу потекли слезы черными от туши ручьями.

Что с ней делать? Что делать с собой? Как отвезти взгляд от этих беззащитных ножек?

В поисках ответов я растерянно огляделся.

– Тц–цццц! Тишина! – скомандовал я.

Девчонка заткнулась. Стало полегче соображать. Я мог выстраивать мысли в логические цепочки, делать выводы и предполагать, но чего–то важного по–прежнему не хватало. Чего? Я решил отвлечься.

– Как тебя зовут? – спросил я девчонку.

– Вера.

Есть! Нужно поставить цель и поверить в нее. У меня в голове выстроился план действий.

– Вот что, – сказал я Вере. – Пойдем за танком. Больше некуда. Здесь мы сдохнем от жажды. Там, куда поехал танк, должна быть вода. Хочешь пить?

– Угу, – кивнула она.

– Точно. Ты хочешь пить. Я тоже не откажусь. Значит, идем туда. Там обязательно будут люди. И не такие козлы, как эти. Пошли.

– Ни–куда–а я не–не пой–ду, – проикала Вера.

– Чего?

– Ни–ни–и–ку–да...

– Ну и оставайся здесь! Загибайся как хочешь. Уламывать не буду, – действительно, я не мог уламывать девчонок. Убеждать хнычущую соплячку не собирался тем более.